Великий реформатор или провинциальный политик?
(О
П.А. Столыпине рассказывает его сын - Аркадий Столыпин)
Он увлекался поэзией, хотя сам не имел стихотворного дара. В его студенческой квартире собирался литературный кружок, где в монументальном кресле, способном выдержать его тяжеловесность, царствовал поэт Апухтин.
Он любил природу, что так ярко изобразил в своем "Красном колесе" Александр Исаевич Солженицын. Был близок к крестьянскому люду. Садился около той или иной крестьянской избы, пил принесенный ему стакан молока и беседовал с нашими литовскими крестьянами. То, что П. А. Столыпин был бесстрашным, в достаточной мере показано А. И. Солженицыным. Можно добавить, что, будучи в разъездах по Саратовской губернии, П. А. Столыпин послал моей матери короткую записку: "Сегодня озорники стреляли в меня из-за кустов". А когда в 1905 г. саратовские террористы приговорили меня к смерти путем отравления (я был тогда двухлетним ребенком) и моя мать от страха потеряла голову, отец остался невозмутим: "Я буду продолжать свое дело. Да сбудется воля Господня!"
Государственную власть принял он как тяжелый крест. Ознакомившись с общим положением дел империи, понял, что нельзя терять ни минуты. Работал, порою целыми ночами, что в конце жизни отразилось на состоянии его сердца. Спешил каждый вечер окончить работу, положенную на этот день. Глядя на часы, говорил порой с горечью: "Идете, проклятые!.."
П. А. Столыпин тосковал порою, когда думал о будущем России, говорил моей матери: "После моей смерти одну ногу вытащат из болота - другая завязнет". Это опасение усугублялось тем фактом, что отцу трудно было подыскать сотрудников. Были чиновники честные и преданные своему делу. Но почти не было людей, обладавших подлинным государственным мышлением. Разрыв, происшедший еще в прошлом веке, между государственным аппаратом и либеральной интеллигенцией, приносил свои горькие плоды. Переговоры с лидерами кадетской партии привели к полному разочарованию. Не считаясь ни с чем, Милюков и его коллеги надменно требовали полноты власти (всем известно, что произошло в феврале 1917 года, когда они власть получили). Наконец, мой отец сказал царю: "Я охотнее буду подметать снег на крыльце вашего дворца. чем продолжать эти переговоры..."
Неосуществленное
преобразование касалось децентрализации- разделения империи на области,
располагающие правами самоуправления, при наличии в этих областях
представительных учреждений.
Согласно намерениям П. А. Столыпина реформа должна была быть осуществлена в
областях, представлявших однородное целое если не всегда в этническом, то по
крайней мере, в экономическом и бытовом отношении.
Составление проекта о децентрализации мой отец поручил Крыжановскому в 1907
голу.
Согласно проекту значительная часть империи должна была быть разделена на
одиннадцать областей. В каждой из них - областное земское собрание и областное
правительственное управление. Туда должны были быть привлечены местные деятели.
Областные земские собрания, образуемые на общих основаниях, принятых для
земских выборов, получали широкое праве местного законодательства но всем
предметам, не имевшим общегосударственного значения.
Проект этот был в 1909 году представлен на рассмотрение императора с
обстоятельно мотивированным на этот счет докладом П.
A. Столыпина. Но, как это
бывало порой, реакция царя была двойственной и нерешительной. Предлагаемым
преобразованиям он выразил свое полное одобрение, но решил отложить этот вопрос
до того, как окончательно выяснятся результаты сотрудничества правительства с
Третьей думой. Оттяжка оказалась равносильной отказу. Убийство моего отца
положило конец этому замыслу.
Даже в случае безоговорочной поддержки царем децентрализация заняла бы много времени и натолкнулась бы, вероятно, на ряд препятствии в наших законодательных палатах...
Реорганизация администрации соответствовала политическим и социальным требованиям того времени. Состав наших чиновников, служивших в провинции, увеличивался количественно, но не качественно. А между тем с развитием промышленности и техники на местах возникали все новые задачи. Это было чувствительно особенно на окраинах государства. Поэтому в проекте предлагалось "ограничение русификационной политики и привлечение к управлению окраинами местных элементов".
Преградой
к реорганизации на самых низах государственного здания являлась сословная
иерархия. Во главе уездов стояли уездные предводители дворянства. Но по
причинам обеднения дворянства еще в конце прошлого столетия многим
предводителям приходилось служить в городах и появляться в своих уездах
изредка. Связь между уездом и дворянством была подорвана. А между тем крепли и
добивались права голоса другие слои населения: промышленники и купцы, городская
интеллигенция, крестьяне-собственники и т. д. Учитывая это, в проекте
предлагалось вместо
предводителей дворянства поставить во главе уездов уездных начальников из
местной среды, назначенных министром внутренних дел. Ступенью выше проект
предполагал объединение дотоле разрозненного управления в губерниях под
руководством губернаторов. Архаическое раздробление властей в губерниях
способствовало в 1905 году распространению смуты. Усиление власти губернатора
должно было предотвратить повторение таких событий.
Параллельно с этим был разработан проект реорганизации полиции. Численность ее в те времена была далеко не достаточной. Сообразуясь с размерами страны, она была в пять раз малочисленнее, чем во Франции, и в семь раз меньше, чем в Великобритании. В области технических средств для борьбы с беспорядками наша полиция находилась в отсталом состоянии. Это привело к роковым последствиям в пору революционных волнений 1905 года, а затем и в пору Февральской революции...
Настала пора практического осуществления. Ранее, чем представить проекты в законодательные палаты, решено было их рассмотреть в недавно созданном Совете по делам местного хозяйства, по выражению П. А. Столыпина,- в "Преддумии". В нем участвовали наряду с чиновниками представители нашей интеллигенции. И тут зачинателей преобразования постигло разочарование. Проект натолкнулся на резкую оппозицию значительного числа членов этого Совета. Как пишет Крыжановский, "оппозиция эта велась главным образом за кулисами, вне заседаний Совета, так как против цифр спорить было нельзя. А цифры были оглушающие". Итак, это преобразование было остановлено на полном ходу. До рассмотрения проектов в Государственной думе дело не дошло. А преемники моего отца отложили это дело в долгий ящик. Административный и полицейский фундамент империи остался в архаическом состоянии, совершенно не приспособленном к новым требованиям, выдвинутым жизнью. Государству и народу пришлось тяжело за это поплатиться, когда настали грозные времена...
АРКАДИЙ СТОЛЫПИН (Париж, 1986)
